Оружие всегда было самым эффективным аргументом большой политики, особенно оружие массового поражения. До определенного люмента с этой функцией весьма эффективно справлялся станковый пулемет системы «Максим», но уже в разгар Первой мировой войны пальма первенства по части уничтожения живой силы «в промышленных масштабах» перешла к отравляющим веществам.

Руководил первой в истории человечества газовой атакой облаченный в мундир капитана рейхсхеера (германской имперской армии) будущий нобелевский лауреат Фриц Габер. Тогда, под Ипром, погибли в общей сложности 20 тысяч французских резервистов из Алжира, а также канадцев и англичан.

На русском фронте за одно применение боевой хлор унес жизни 25 тысяч человек. Всего же от отравляющих веществ в Великую войну пострадали более миллиона европейцев.

Жена Габера, когда узнала, какой у ее мужа «боевой счет» застрелилась. При этом сам Фриц Габер, который не имел отношения к титульной немецкой нации оставался большим патриотом Германии и не спешил оправдываться.

Понять и простить отца химического оружия попытался его приятель Макс Планк, утверждавший, будто Габер был типичным немецким романтиком того времени, уверовавшим, что как только мир увидит последствия отравления хлором, «правительства от ужаса содрогнутся и война тотчас закончится — а в Европе навсегда воцарится мир».

На деле все обернулось гонкой вооружения. И уже в 1922 году в Институте физической химии имени кайзера Вильгельма, которым руководил Габер, был разработан печально известный газ «Циклон Б», ставший символом Холокоста.

В конце 1930-х, когда «Циклон Б» все еще считался утилитарным средством борьбы с сельхозвредителями, нацисты не сразу нашли ему другое применение.

Тем временем соратник Габера по работе над химическим оружием Огто Ган вместе с Фрицем Штрассманом впервые в мире осуществили искусственное расщепление ядра атома урана, а уже в апреле 1939 года года в адрес военного руководства Германии поступило письмо профессоров Гамбургского университета Пауля Хартека и Вильгельма Грота, в котором указывалось на принципиальную возможность создания нового вида высокоэффективного взрывчатого вещества.

* Пауль Хартек - один из открывателей и первых исследователей расщепления ядра урана

«Та страна, которая первой сумеет практически овладеть достижениями ядерной физики, — писали ученые,— приобретет абсолютное превосходство над другими».

* Фриц Штрассман - немецкий ученый, работавший в области физической химии, внесший большой вклад в открытие расщепления ядра урана.

Реакция последовала без промедления: уже в июне 1939 года под Берлином началось сооружение реактора. К участию в проекте были привлечены 22 организации, а курировал работы лично имперский министр вооружений Альберт Шпеер.

Однако режим секретности не продержался и двух месяцев. Начало атомной гонке в США положило письмо Альберта Эйнштейна, направленное в сентябре 1939 года Франклину Рузвельту, в котором он обратил внимание президента на то, что нацистская Германия ведет активные исследования,в результате которых может вскоре обзавестись атомной бомбой.

Но если автора теории относительности в курс дела ввели бежавшие от коричневой чумы коллеги-физики, то Советская Россия получила информацию об атомном проекте по линии разведки. И уже в 1440 году физики Владимир Шпинель, Владимир Маслов и немецкий физик антифашист Фриц Ланге, возглавивший в Украинском физико-техническом институте лабораторию, получили авторское свидетельство на изобретение атомной бомбы.

Война притормозила советский атомный проект на несколько лет.

Французам обзавестись собственной бомбой вовремя тоже помешала война. После взятия Парижа немцам достался еще не введенный в строй новейший циклотрон. Но проблем не возникло, поскольку наладкой оборудования для Германии занимался сам Фредерик Жолио-Кюри, и до окончания войны французский циклотрон работал исключительно на немецкий атомный проект.

* Известный ученый, лауреат нобелевской премии Фредерик Жолио-Кюри

По сей день нет исчерпывающего ответа, почему сумрачный германский гений дал тогда сбой, и первенство в атомной гонке все-таки выиграли американцы.

Есть мнение, что человечество спасли просчеты и ошибки ученых Третьего рейха. По другой версии — саботаж сознательных немецких физиков-ядерщиков.

Также считается, что нацистское руководство Германии стишком увлеклось оккультизмом и недооценило реальное сверхоружие. Если бы немцы успели к 1945 году, то обязательно применили бы атомную бомбу по назначению — или на Восточном фронте, или но Лондону.

По крайней мере американцы, когда сделали свою бомбу, церемониться не стали. И теперь ничего не остается, как строить предположения, зачем Штатам понадобилось стирать с лица земли Хиросиму и Нагасаки, если Япония и так была практически поверженной.

Чтобы минимизировать потери десанта во время высадки на острова? Возможно. Но также возможно, что это был сигнал для Сталина — чтобы он знал свое место: в 1945 году Красная армия могла за один бросок дойти от Берлина до Ла-Манша, и никто бы ее не остановил — кроме атомной бомбы, конечно.

Но в том-то и дело, что «запасной» бомбы на тот момент у США не имелось...

Поскольку в Лос-Аламосе было полно «наших людей», в том числе имевших непосредственное отношение к созданию американской атомной бомбы, вряд ли Сталин не знал, что ядерный арсенал Гарри Трумэна пуст. Но впечатление от первого применения атомного оружия, по всей видимости, было очень сильным.

Так выяснилось.что ядерный заряд, помимо поражающих факторов — ударная волна,световое излучение и радиация, — обладает еще и силой политического убеждения, то есть является сдерживающим фактором.

29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне прошло испытание первой советской атомной бомбы, которую можно считать сводной сестрой американского «Толстяка», взорванного над Нагасаки. А в начале 1950-х Советский Союз располагал уже и носителями ядерного оружия — несколькими десятками Ту-4, представлявших собой пиратскую копию американского бомбардировщика периода Второй мировой войны В-29.

Ну, а когда появились и межконтинентальные баллистические ракеты, гонка вооружений стала практически необратимым процессом: каждая из сторон старалась иметь как можно больше носителей и боевых блоков — причем чем больше мощностью, тем лучше.

Кстати, первые советские авиабомбы носили женские имена — «Татьяна», «Мария»...

Термоядерная авиабомба АНб02, она же «Кузькина мать», переплюнула всех в мире по мощности — более 57 мегатонн.

Анонсировал ее испытания Никита Хрущев на XXII съезде КПСС, помянув и бомбу в 100 мегатонн, которую «пока мы взрывать не будем», потому что «если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя повыбить» (американские ядерные боеприпасы были тогда в четыре раза слабее).

Испытания прошли 30 октября 1961 года: специально подготовленный Ту-95В сбросил бомбу в районе полигона на Новой Земле, и взрывная волна от этого чудища трижды обогнула планету.

100-мегатонная термоядерная боевая часть предназначалась не для авиабомбы, а для 25-метровой торпеды, которую задумал отец отечественной водородной бомбы академик Андрей Сахаров.

Под этого монстра собирались построить подводную лодку с единственным торпедным аппаратом чуть ли не на всю длину корпуса.Лодка должна была в пучине перейти океан и с 30-километровой дистанции пустить термоядерную торпеду по вражескому берегу.

После взрыва.по расчетам специалистов, возникало гигантское цунами — и пол-Америки скрывалось бы под водой.

Позднее Андрей Дмитриевич утверждал, что от «царь-торпеды» пришлось отказаться по гуманным соображениям. Но были и технические проблемы.

В то время промышленность не располагала компактным ядерным двигателем для торпеды. Не удалось создать мощную и одно-временно компактную термоядерную боеголовку, хотя этой проблемой занимался сам Юрий Харитон.

Кроме того, атомная подводная лодка проекта 627 (будущий «Ленинский комсомол» — первенец советского подводного атомного флота) имела слишком маленькое под такую термоядерную торпеду водоизмещение и после пуска могла опрокинуться и веретеном уйти на дно.

По совокупности этих причин термоядерную торпеду сочли научной фантазией, а сам проект под индексом Т-15 — технически несостоятельным.

Но, похоже, идеи идеям рознь, есть и такие, которым на другом технологическом уровне реинкарнация гарантирована.

В ноябре прошлого года в телерепортаже о совещании Владимира Путина с силовиками и руководством ОПК промелькнул слайд с изображением океанской многоцелевой системы "Статус 6», которая представляет собой исправленное и существенно дополненное «переиздание» сахаровской торпеды:

• дальность хода 10 тысяч километров,
• глубина хода 1000 метров,
• термоядерная боеголовка выполнена в современных технологиях, поэтому мощность в 100 мегатонн уже не фантастика,
• а скорость хода почти в 200 км/ч обеспечивается малогабаритным ядерным, реактором.

Буквально на следующий день пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков был вынужден признать, что в ходе мероприятия была допущена утечка информации. Но сделано это, скорее всего, было не случайно. Предполагается, что «Статус- 6» — один из асимметричных ответов на американскую ПРО.

Еще один вопрос на засыпку — степень готовности реинкарнации Т-15?

Когда в Мюнхене этот вопрос задали Дмитрию Медведеву,он просто ушел от ответа...

Надо отметить, что от недавней транспарентности между Россией и Западом практически ничего уже не осталось. Прежние формы контроля вроде бы еще в силе, но что делается параллельно (или, если хотите, асимметрично), в направлениях, не обозначенных в договорах, — большой секрет и повод для полета самой смелой военно-технической фантазии.

Например, 100 - мегатонная боеголовка для Т-15, которая дотягивала по весу почти до 30 тонн, сегодня — семитонное устройство. И это не предел.

Вот мы по сей день посмеиваемся над тем, что СССР в области балета когда-то был впереди планеты всей. Теперь это не совсем так. А вот в области синтеза сверхтяжелых элементов (СТЭ) отечественная наука по-прежнему лидирует.

И фабрикой по производству СТЭ — пока что в непромышленных масштабах — стала Лаборатория ядерных реакций им. Н. Г. Флерова, научным руководителем в которой работает академик Юрий Оганесян.

Именно его команда ближе всех подошла к решению проблемы синтеза в «весомом» количестве уникального ядерного вещества, критическая масса которого не килограммы, а миллиграммы.

И в перспективе это не только практически вечные кардиостимуляторы, но и ядерная бомба в кармане — ни в чем не уступающая «Кузькиной матери». Для полной ясности: пуля, «отлитая» из калифорния-98, теоретически способна уничтожить городской квартал.

Понятно, что миром будет править тот, кто первым как можно выше взберется по ступеням периодической таблицы Менделеева. Но миниатюрное ядерное оружие и проконтролировать будет намного сложнее...