— Как в РГГУ относятся к платным студентам — как к курице, несущей золотые яйца, или отношение ровное, как ко всем?

— Когда мы преподаем, то не задумываемся о том, кто в группе платник, а кто бюджетник: они занимаются по единым программам, и никаких особых прав или обязанностей ни у тех, ни у других нет.

РГГУ традиционно был университетом, где платное образование (в головном вузе) занимало не больше трети от общего объема.

Когда я стал ректором, мы принимали примерно тысячу человек на бюджетное отделение и порядка 300 на платное. Постепенно бюджетные места стали сокращаться, сейчас их около 600. Но и пла ных мест стало меньше, потому что на фоне демографического спада в стране с каждым годом становится меньше абитуриентов.

Кроме того, наиболее состоятельная прослойка общества все чаще предпочитает оплачивать детям обучение за рубежом.

— На данный момент у вуза нет недостатка в платниках?

— Я бы не сказал. Мы могли бы принимать больше, но спрос с нашей стороны пока превышает предложение. Многое поменялось после принятия президентского указа, связанного с тем, что в России преподаватели должны получать зарплату выше средней по экономике региона, а в Москве этот показатель очень высок.

Вузы должны к этому стремиться любой ценой, значит, необходимы ресурсы, как государственные, субсидиальные, так и собственные, важным источником которых является платное обучение. При этом субсидии тоже сокращаются, особенно в части программ, которые признаны избыточными по производству кадров, – прежде всего, это экономический блок, юриспруденция и социология.

В этом году РГГУ получил гораздо меньше мест, а значит, меньше бюджетных субсидий: на социологию – в 7,5 раза, на экономику – в 5 раз, на управление – в 4. В таких условиях вуз еще сильнее заинтересован в контрактных студентах.

— Как обстоит ситуация с философским факультетом? Не беспокоитесь ли, что студентов придет меньше?

— Не беспокоимся. Вопрос по поводу философского факультета решен путем перераспределения мест с магистратуры в бакалавриат, в прошлом году было 14 мест, в этом – 10.

Однако конкурс на философию в этом году значительно вырос – 38 человек на место. Прямой зависимости между сокращением бюджетных мест и увеличением платных я не наблюдаю.

Условно говоря, если у нас в 7,5 раза сократился прием на социологический факультет, то неуместно думать о том, чтобы взамен набрать в 7,5 раза больше контрактников. Возьмем, скорее всего, столько же, сколько обычно.

— Может ли студент РГГУ упорной учебой снизить платежное бремя?

— В мае мы ввели положение о скидках за хорошую учебу, как раз для того, чтобы стимулировать платников. К примеру, у платных студентов есть право участвовать в конкурсе на переход в категорию бюджетников, если две сессии подряд они сдают на «хорошо» и «отлично» и если у них есть для этого перехода веские основания.

— Каким Вы видите дальнейшее развитие высшей школы? Станет ли она по преимуществу платной? Не окажется ли это преградой для умников из небогатых семей?

— Я считаю, что в обозримом будущем здравое соотношение сил сохранится. Тотальный переход на платную форму обучения пока не соответствует ни экономическим реалиям нашего общества, ни социальным лифтам в стране, одним из которых как раз является образование.

Тенденция к росту платного образования сохраняется, но она не вызывает особой тревоги, потому что первое высшее образование в основном все же бесплатное. Кроме того, количество бюджетных мест в вузах коррелируется с количеством выпускников школ.

В то же время все больше людей стремятся получить второе образование, пусть даже за деньги. Процесс идет по нарастающей, потому что запросы общества на кадры меняются очень быстро. Некоторые студенты РГГУ, еще не доучившись, уже становятся студентами других программ в самом РГГУ.

Причем направления могут быть внешне не связанными – например, вполне успешные юристы идут на историю искусства или на какую-то другую творческую специальность. Негосударственный сектор высшей школы расширяется и совершенствуется. Но в государственном вузе, таком как наш, место для «умников» найдется всегда.